Другой СССР. Рукописи Бродского — не стихи, а оружие.

Алексей Воронцов вчитывается в строки с формулами на полях — и текст оживает. Он меняет реальность, встраивается в сознание, тянет в языковую петлю.

Город становится лабиринтом, слова — ловушками. Чтобы выжить, нужно расшифровать код.